— Часа 2 в лучшем случае, — ответил водила. — Щас самый пик. Да и ехать через весь город.

Судя по виду водилы, можно было подумать, что завезёт куда-нибудь и решит на гоп-стоп взять, но нет, после казавшегося бесконечным движения по городу и развязкам приехали наконец-то в Видное, судя по дорожному указателю.

— Тебя куда тут, братан? — спросил водила, когда машина покатила по улице городка среди убогих хрущовок.

— Гостиница Видная, — ответил Жека, оглядываясь по сторонам.

Чем эта дыра отличается от родного города? Да ничем. Москвой тут уже и не пахло. Городишко небольшой и по виду сугубо провинциальный. «Эх, город Долгопрудный, два забора, три двора, до сих пор он центр мира», — вспомнились слова известной песни группы «Дюна».

— Вот тебе два косаря, — Жека отсчитал деньги, и положил водиле на панель. — Премия за нормальную езду.

— Знаешь, братан, я думал, кинешь, — признался обрадованный водила. — Ну, два так два.

— Кину? — недоумённо спросил Жека. — Никогда такого не было. Всегда плачу людям. Потому что сам работаю, и знаю как деньги достаются. Ладно, бывай.

Гостиница сугубо советская, похожая больше на трезвяк, чем на заведение, где живут приезжие. От такого заведения бежать бы куда подальше, но люди здесь жили за неимением лучшего — частные гостиницы уже появились, но стоили дороже «Интуриста». Внутри малолюдно. В Подмосковье, если и приезжали, то лишь командированные по работе, кому предприятие деньги зажало на гостиницу в центре города. Жека сунул на регистрации косарь, чтобы узнать номер, где поселился Графин, и уже через пять минут входил к нему в номер.

— Шеф, лично своей персоной! — обрадовался Графин, лежащий на неразобранной кровати с книгой. — Наконец-то. А то я в этой дыре уже жить замучился. Делать нехер вообще.

— Чё, ещё хуже, чем наша дыра? — рассмеялся Жека.

— Хуже. — признался Графин. — Городок небольшой, сонный и делать нехер. Хотя я и не светился особо нигде. Но хоть время было узнать всё о клиенте.

— Где узнавал?

— Есть тут кабачок один, где бродяги по жизни, блатные, откинувшиеся собираются. Дней пять позависал там. Пару блатарей напоил, ну и побазарил с ними за жизнь. Никакой трудности не было на базар их развести. Они сами на Салмата работают, но не в его бригаде. Иногда подтягиваются для наездов на коммерсов. Сдали своего шефа по пьяни, где зависает и где у их бригады точка.

— Чё он, тоже в кабак этот ходит?

— Не, — покачал головой Графин. — Он вообще не пьёт, по кабакам не виснет. Спортсмен. В качалку ходит. И вся бригада у него такая. Он сам из люберецкой братвы, но в непонятки с авторитетами пошёл, и его оттуда выдавили прямо сюда. А тут ни хера интересного нет, что бабло качает. В Москву большая мафия не пускает, а соседние колхозы на боку лежат. Вот он и стал сибирскую провинцию окучивать. Хотел на Урал залезть, но там его братва с Уралмаша чуть не грохнула.

— Ну, нам он тоже дорогу перешёл, а я этого не люблю, — мрачно заявил Жека. — Где валить будем?

— Только одно место напрашивается. Спортивный клуб «Олимп». Он туда в качалку ходит с парой своих центровых братанов. Каждый день в шесть вечера. Клуб на окраине города. Отсюда недалеко, пять минут ходьбы, потому что сам город как деревня. Они там все и зависают. Рядом, в этом же здании, кафе «Витязь». Спецом для себя отжали. Туда левые люди не ходят, только свои. Там всех подряд валить можно, в этом кафе, прям из автомата. Позиция идеальная напротив. Здание строят, девятиэтажку. Но стройка стоит с осени, походу, ждут тепла. Обзор хороший. Расстояние — метров сто, не промахнёшься.

— Тачку для отхода присмотрел?

— Негде там тачку поставить, — заявил Графин. — Слишком паливно. Да и не уедешь на ней далеко без документов. На въезде в Москву посты ГАИ. Если перекроют дорогу, кранты, встрянешь по самые яйца. Да и по незнакомому городу, не зная развязок и движения, много не продвинешься. Не, это херовый план.

— Чё предлагаешь? — спросил Жека.

— Да тут на автобусе на любом до Москвы доехать можно. Личные маршрутки ходят. А ещё лучше попутку на трассе поймать, на трассе М4, оно в пяти минутах. Потом через Бирюлёво, Чертаново, вот тебе и центр. Любой за пятихатку довезёт. Тут ехать-то 15 минут до Бирюлёво, а там на метро сел и куда хочешь езжай. Оттуда и троллейбусы ходят. Братан, тут посёлок на посёлке, город на городе!

— Ясно. А я сюда за 2 тыщи от ВДНХ ехал два часа, — рассмеялся Жека. — Ну водила, ну хитрец.

— Развёл тебя бомбила классически, — ухмыльнулся Крот. — Покатал по столице, и бабло сорвал.

— Да... Хрен с ним. Каждый крутится как хочет. Давай готовиться к делу.

— Давай, — согласился Графин. — Время подходит.

Лишь бы не засветиться...

Глава 24. Конец Салмата

— Чё-то я посмотрел, тут деревня какая-то, народу никого, — засомневался Жека. — Мы чужие люди, любой может обратить внимание.

— Братан, это же Москва! — возразил Графин. — Сюда все тащатся, или погулять, или на работу вахтой едут. Народу миллион туда-сюда таскается.

— Посмотрим. Ты сегодня уедешь, после дела?

— Нет. Посижу ещё пару дней, чтоб палива не было. Посмотрю, какой кипиш будет, и будет ли вообще.

— Ну ладно. Вроде всё понятно растолковал. Ждём тогда времени.

— Какое время ты ждать собрался? — удивился Графин. — Время такое, что уже идти надо. Пока дочапаем, пока позицию займём.

Чапать долго не пришлось — путь до места занял минут пятнадцать, город-то небольшой. Добрались быстро, хоть и пошли не напрямик, а задами, сначала повернув вообще в противоположную сторону, потом чуть не за квартал обогнули строящееся здание и подошли к месту стройки со стороны пустырей с набитыми детьми и алкашнёй тропками. Место пустое, только начало обихаживаться. Строили тут панельный девятиэтажный дом с четырьмя подъездами, и уже возвели голое здание, как раз в конце осени. Остались только отделочные работы, которые не стали проводить зимой из-за погоды и общих финансовых неурядиц в стране. И если Жека постарался в своей ситуации точно такой же дом достроить и сдать правдами-неправдами, то этот оставили открытым всем ветрам и снегам. Местная детвора понаделала в заборе дыр, а местные дачники по типично советской привычке стали разбирать этот забор и тырить доски на дачи, да и вообще наведываться на стройку как к себе домой за песком и цементом. Сторожа нанимать было делом бесполезным по горькому опыту — с ним воровство усиливалось кратно, так как с помощью бутылки можно было решить любой вопрос.

Пока шли, народу встретилось мало, а те люди, что были, не обратили никакого внимания на двух парней в спортивной одежде с дипломатом в руке. Город подмосковный, практически дальний район столицы, мало ли кто тут шарится. Да и преступная группировка Салмата понемногу расширялась, прирастая точно такими же крепкими молодыми парнями в спортивках. Мало ли... Может, они тоже из этих...

На стройке не было никого. В этом Жека убедился, осторожно заглянув за дыру забора. Обычно любили в таких местах зависать дети и подростки, а в последнее время и бомжи, но сейчас не было никого. Пустой дом мёртво смотрел пустыми проёмами окон. Быстро перелезли и по бетонным ступеням пошли в первый подъезд. Передвигались осторожно — шаги гулко раздавались по пустым помещениям даже при тихой ходьбе. Здесь ещё не было ничего: ни полов, ни окон, ни дверей, ни батарей, ни сантехники, ни проводки — одна бетонная коробка, возведённая прошлой осенью и простоявшая пустой всю зиму. В углах комнат кое-где ещё не растаял снег, надутый ветрами за зиму и не спешивший таять в этом большом холодильнике.

Поднялись на второй этаж, вошли в одну из будущих квартир и осторожно выглянули в окно. Напротив, через дорогу, находилось одноэтажное недавно построенное кирпичное здание с двумя входами на противоположных торцах. На одной написано, что спортивный клуб «Олимп», на другой — бар-ресторан «Витязь». Это и было логово салматовских, державших всё Видное под колпаком.